В отличие от предыдущего фанфика, который тянул на полнометражный двухчасовой фильм, эти фанфики будут соответствовать небольшим 20-минутным сериям сериала. Характеры постараюсь выдержать как можно ближе к оригиналам - так что приготовьтесь встретить старого доброго жиртреста и прочих.
Автор: Cartmanez
Рейтинг: R
Фандом: Южный Парк
Жанр: юмор, OC
Содержание: Фактически - новые серии сериала. Действие происходит в четвёртом классе.
Статус: 1-я серия готова.
Размер: Мини
Дисклаймер: всё принадлежит Мэтту и Трэю (вот интересно, неужели кто-то себе может "присвоить" Кайла или Картмана?).
Размещение: Любое
Итак, откиньтесь на спинку кресла, включите воображение и смотрите сериал.
Серия №1 - Страсти по Шекспиру
Начальная школа Сауз-Парка.
– Здравствуйте, дети, – проныл мистер Гаррисон своим обычным голосом. – Сегодня мы будем готовиться к вашей ежегодной театральной постановке ко Дню Благодарения.
– О нет! – закатил глаза Стэн.
– Опять это ежегодное занудство, – простонал Кайл.
Кенни пробормотал нечто сколь неразборчивое, столь и нецензурное.
– Я эту Хелен Келлер ненавижу! – проворчал Картман, не слишком приглушая голос.
– Эрик Картман, уважай людей! – взвился Мистер Гаррисон. – Почему ты ненавидишь инвалидов?
– Инвалидов я люблю – они такие прикольные, – улыбнулся Эрик. – Они созданы Богом, чтобы мне не было скучно.
– Картман!!! – в голосе Вэнди звучал металл. – В тебе есть хоть капля сочувствия?
– Конечно, есть. И не одна. – Картман шумно высморкался. – Смотри, вот их сколько. Могу поделиться…
– А-а-а! – Вэнди оскорблено отвернулась.
– Эрик и Вэнди, немедленно прекратите! – пропищал мистер Гаррисон. – А то я вас двоих отправлю под арест!
Картман мгновенно замолчал, для верности прикрыв рот обеими ладонями, сделавшись как бы меньше в объёме и попытавшись спрятаться под парту.
– Так-то лучше, – довольно улыбнулся мистер Гаррисон. – Но спешу вас обрадовать – в этом году постановки по Хелен Келлер не будет. Наша пьеса будет посвящена юбилею великого человека, который случился в этом году. Кто знает, о ком я говорю?
Класс обменялся недоумевающими взглядами, только Картман уставился на мистера Гаррисона с благодарностью во взгляде.
– Это так мило с вашей стороны, мистер Гаррисон, что вы помните про юбилей Германа Геринга… – подобострастно проворковал Эрик. – Это шика-а-а-рно, что мы собрались посвятить пьесу этому великому человеку. Предлагаю её назвать «Я летал для фюрера»…
– Нет!!! – от крика мистера Гаррисона задрожали стёкла. – Я имел ввиду другого великого человека! Кайл, ты ведь знаешь, о ком идёт речь?
– Ну, в этом году исполняется 18 лет с образования дуэта Терренса и Филлипа, – нерешительно проговорил Кайл. – Это можно считать юбилеем?
– Ух ты, круто! – встрял Стэн. – Чур, я буду играть Терренса!
– А я – Филлипа! – выкрикнул Кенни.
– Нет!!! Я говорю не о Геринге, не о Терренсе и не о фюрере… то есть Филлипе! Я говорил о Шекспире!
В классе наступила тишина. Недоумевающие взгляды учеников упёрлись в мистера Гаррисона.
– Я думал, вы о великих, – разочарованно махнул рукой Стэн.
– Действительно, кто он такой по сравнению с Терренсом и Филлипом? – поддержал друга Кайл.
– А кто это вообще такой? – поинтересовался непосредственный Клайд.
– А, Шекспир! – щёлкнул пальцами Картман. – Да, я слышал о нём. Он, кажется, драматург? Я видел одну из его пьес – мне очень понравилось.
– Ну хоть кто-то в нашем классе не полный дебил, – облегченно вздохнул Гаррисон.
– Конечно, большая часть пьесы – полное занудство, – продолжил рассказывать Эрик. – Но в конце там негр задушил белую тётку. Это круто было. Я заснял эту сцену на видеокамеру и пересматривал 34 раза…
– Вот! Именно эту пьесу – «Отелло» – мы и будем ставить. Кто хочет на главную роль? Хорошо, Вэнди, ты будешь её исполнять – вижу, ты давно уже руку тянешь.
– Не! – смутилась Вэнди. – Я просто хотела сказать, что мне очень стыдно, что я забыла о юбилее Шекспира. Я его большая поклонница и пересмотрела почти все его пьесы…
– Ну да, конечно, – проворчал Картман. – Только вот первым о Шекспире всё равно я вспомнил. Так что ты отныне всегда будешь номером два.
– А-а-а! – вновь вспыхнула Вэнди.
– Теперь осталось определиться с мужскими ролями. – продолжил Гаррисон. – Кто хочет играть роль Отелло?
– Я… – начал было Стэн, но его перебил Картман.
– Я-я-я! Я хочу! Я хочу её задушить!
– Что ты сказал? – грозно проворчала Вэнди.
– Мистер Гаррисон! – Картман включился в игру. – Я видел эту пьесу на большой сцене. Я проникся образом главного героя. Позвольте, ну позвольте мне играть главную роль!
– Жиртрест, да ты ведь не умеешь играть на сцене! – выкрикнул Кайл.
– Я сыграю так, что все умрут от смеха! – заявил Картман.
– Вообще-то «Отелло» – это трагедия, – осторожно напомнил мистер Гаррисон.
– Я хотел сказать, что все расплачутся, – быстро поправился Картман. – Я был рождён для роли Гамлета, удушающего Джульетту…
– Какой же ты тупой! – презрительно бросила Вэнди.
– Не позволяйте ему! – закричал Стэн.
– Да, он всего лишь хочет попробовать себя в роли душителя! – поддержал его Кайл.
– Заткнись, жидяра! – проорал Картман.
– Так, с меня довольно. – сдвинул брови мистер Гаррисон. – Эрик, ты наказан и целую неделю будешь на два часа оставаться после школы. И роль ты не получишь – за своё плохое поведение. А получит её… Кайл!
– Почему я? – вытаращил глаза Кайл.
– Потому что Отелло – мавр, т.е. араб, т.е. семит. Ты тоже семит – следовательно, тебе легче будет проникнуться его образом!
– Но я еврей, а не араб! – возмущённо выкрикнул Кайл.
– Да какая разница? – пожал плечами Гаррисон.
– Ну всё, Кайл, – захихикал вновь приободрившийся Картман. – Самое время записываться в Хезболлу и воевать с врагами Ислама…
– Заткнись, жирдяй!
– Мистер Гаррисон, он меня оскорбил! Отберите у него роль!
– Да, отберите её у меня!
– Наоборот – он будет играть её в наказание! – ехидно оскалился мистер Гаррисон.
– Ну что же, жидяра, этот раунд ты выиграл, – зловеще пробормотал Картман, буравя злобным взглядом ненавистную зелёную ушанку. – Но игра ещё не окончена…
Дом Картмана.
– Господа! Я собрал вас, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие, – Картман выглядел необычайно солидно и серьёзно в деловом костюме и с указкой в руках. – Страшная тень нависла над нашим городом. Явился Тот, Кто Страшной Тенью Навис Над Нашим Городом.
– Ой, мама! – кто-то одиноко пискнул в темноте.
Картман нахмурился.
– И не просто явился, – с нажимом произнес он, – а Явился и Страшной Тенью Навис Над Нашим Городом.
– Челмедведосвин? – в ужасе прошептала темнота.
– Нет, блин! – взорвался Картман. – Хуже! Над нашим городом навис… – Картман щёлкнул пультом управления проектора, высвечивая изображение, – навис Кайл.
На изображении красовалась карта Сауз-Парка, которую покрывала характерная тень паренька в ушанке.
– Он собирается закрыть наш город от Солнца? – разочарованно выдохнула темнота. – Это уже было в «Симпсонах».
– Баттерс, я тебя убью! – пообещал Картман. – Мы должны остановить его, пока не слишком поздно. Именно для этого я и собрал вас сюда – всех отважных парней, которым небезразлична судьба нашего города…
Зажигается свет.
Перед Картманом сидят двое – Баттерс и Кенни.
– Поросёночек, я испекла тебе тортик, – нежно произнесла Лиэн Картман с подносом в руках.
– Йаху-у-у! – воскликнул обрадованный Кенни.
– Сейчас не время набивать себе брюхо! – патетически провозгласил Картман, отбирая у мамы поднос с тортом и ставя его возле себя. – Город в опасности! – продолжил он, запихивая себе в рот изрядный кусок. – Мы должны остановить Кайла!
Кенни нахмурился и пробормотал нечто весьма нелицеприятное в адрес Картмана.
– Но Эрик! – удивился Баттерс. – Ведь Кайл у нас уже давно живёт, и ничего не произошло…
– Подумай сам, Баттерс, – таинственным шепотом произнёс Картман. – Да, до поры до времени Кайл жил среди нас, умело скрывая свою тёмную сторону… Но после спектакля всё изменится! Вот представь – на спектакле он душит девушку…
Воображение Баттерса рисует Кайла, который нервно потирает руки над бездыханным трупом.
– А зрители будут ему рукоплескать… – в уши вливался таинственный шёпот Картмана.
Воображение Баттерса рисует стоящего над трупом Кайла, которому зрители рукоплещут и кричат «молодец!».
– И тогда он подумает, что убивать – это правильно. – шёпот взвился до трагической ноты.
Воображение Баттерса рисует Кайла, которому все улыбаются и бросают цветы. Кайл несколько раз переводит взгляд со своих рук на труп, потом на восхищённый зал – и на его лице появляется зловещая улыбка. За окном сверкает вспышка молнии и слышится раскат грома.
– Ой, мамочки! – испуганно завопил Баттерс.
– Вижу, ты понял, – довольно улыбнулся Картман.
– Да, Эрик, его необходимо остановить, – испуганно пробормотал Баттерс. – Но как это сделать?
– А это уже твоя забота – не могу же я всё придумывать за тебя! – отрезал Картман.
Кенни молча покрутил пальцем у виска и направился к подносу с тортом.
– Нет, Кенни! – вцепился в него Картман. – Это мой торт! Плохой Кенни! Плохой!
Дом семьи Брофловски.
Раздался телефонный звонок.
– Возьмите кто-нибудь трубку! – прокричала Шейла из кухни. – Джеральд, ты там уснул, что ли?
– Нет! – быстро ответил Джеральд. – Мы с малышом Айком смотрим передачу про Кортни Кокс… то есть новости!
– Возьми трубку!
– Да он целый вечер нам названивает! А когда я беру трубку, то молчит, только страстно дышит в трубку…
– Что? Тогда я сама возьму! – Шейла схватила трубку и проворковала самым нежным, по её мнению, голоском: – Аллёу…
– Здравствуйте, миссис Брофловски! – донёсся из трубки радосный голосок Баттерса. – Вы меня помните?
– Конечно, малыш, – ласково проговорила Шейла. – Чего бы ты хотел от меня?
– Мне бы хотелось поговорить с Кайлом, по поводу спектакля, в котором Кайл будет играть роль араба! – выпалил Баттерс на одном дыхании.
– Что-что-что-что? – вскинулась Шейла, бросив трубку. – Кайл, иди немедленно сюда! Джеральд, ты только послушай, чем занимается твой сын! Джеральд!!! Вот такие ты новости смотришь, да?!
– Сковородочка полетела! – радостно пролепетал малыш Айк.
Дом Баттерса.
Баттерс с облегчением положил трубку и сделал шаг в сторону от телефонного аппарата, когда его настиг грозный окрик отца:
– Баттерс, чем это ты занимался?
– Я всего лишь по телефону говорил! – попытался оправдаться Баттерс.
– И с кем это ты говорил целый вечер? Ты раз двадцать звонил!
– С Кайлом…
– Ага! Мой сын звонит другому парню весь вечер! Так-так, мне всё ясно. Отвечай: как далеко у вас зашло?
– Похоже, ты проиграл наш спор, – радостно заметила миссис Стотч.
– Баттерс, ты наказан, – грозно заявил отец. – Завтра с утра ты будешь помогать матери – вместо первого урока!
– Твою мать… – привычно выругался Баттерс.
Начальная школа Сауз-Парка.
Кайл печально подошёл к столу мистера Гаррисона и молча положил перед ним записку.
– Это что, записка от твоих родителей? – поинтересовался мистер Гаррисон. – Сейчас прочтём… «Мистер Гаррисон, я категорически против, чтобы мой сын играл роль араба. У Кайла нет актёрского дара и поэтому ему играть не следует. Подпись: Мама Кайла.»
Гаррисон почесал в затылке, скомкал записку и швырнул её в урну.
– Ты всё равно будешь играть, есть у тебя актёрский дар или нет! – грозно заявил учитель.
Кайл молча достал из кармана и водрузил перед мистером Гаррисоном ещё одну записку.
– Посмотрим-посмотрим, – пробормотал Гаррисон. – «Если вам этого мало, учтите, что вы оскорбляете религиозные чувства нашего народа. Я позвоню директору школы, президенту США и генсеку ООН. Подпись: Шейла Брофловски.»
Гаррисон сжал зубы и потёр переносицу.
– Твоя мама решила играть жёстко, – изрёк он. – Но я не сдамся! Ты будешь играть!
Кайл молча достал из кармана и водрузил перед мистером Гаррисоном ещё одну записку.
Мистер Гаррисон развернул её дрожащей рукой и прочёл:
– «Если вам и этого мало, сообщаю вам, что уголовное дело по обвинению вас в домогательстве к несовершеннолетним – сдано в архив, но не прекращено. И его в любой момент можно возобновить. Подпись: Глава родительского комитета Ш.Б.»
– Твоя взяла, – непослушным языком пролепетал Гаррисон.
Кайл молча развернулся и последовал на своё место.
– Чел, а у тебя ещё остались записки – на тот случай, если бы Гаррисон не сдался так быстро? – шёпотом поинтересовался Стэн. – Интересно, что в них?
– Тебе лучше этого не знать, – серьёзно ответил Кайл.
– Ладно, дети, – громко объявил учитель. – Кайл играть главную роль не будет, поэтому нам нужно найти другого актёра. У кого-нибудь ещё есть родственники семитской крови?
– Да при чём тут кровь? – возмутилась Вэнди. – Это же глупо! Искать актёра нужно не по крови, а по наличию актёрского таланта!
– Действительно, – пробормотал Гаррисон. – Как же это я сам не додумался? Хорошо, дети! Вы друг друга хорошо знаете, поэтому выбирать мальчика с наилучшим актёрским талантом – будете именно вы. Кстати, меня в этом случае никто из родителей не сможет обвинить. А чтобы было всё по-честному, выбирать будут только девочки. Подумайте, а после уроков соберёмся и выберем лучшего актёра.
– Им, конечно, стану я, – заявил Картман с самодовольной улыбкой.
– А вот и нет! – возмутился Стэн. – Тебя никто не выберет!
– Посмотрим. На перемене я им покажу, насколько я великий актёр – мастер перевоплощений.
– Спорим на десять баксов, что тебя не выберут! – предложил Кайл.
– Отлично, еврей, – оскалился Картман. – Готовь денежки. Считай, я уже победил. Мне ведь проще всего – меня все считают очень плохим, так что когда я притворюсь хорошим, контраст будет разительным.
– А ведь он и правда может выиграть, – озабоченно произнёс Стэн.
– Мы ему не позволим! – решительно заявил Кайл. – Я тоже буду участвовать в игре и притворюсь куда лучше него! У меня есть замечательная идея!
Столовая.
Девчонки, войдя в столовую, замерли от удивления – вокруг их стола суетился Картман, тщательно протирая его поверхность тряпочкой.
– Проходите, милые дамы, присаживайтесь, – любезно проворковал Эрик, галантно отодвигая стулья и помогая девушкам сесть. – Вы сегодня прекрасно выглядите.
– Но нам бы сначала надо бы еду взять, – опомнилась Вэнди, глядя за длинной очередью к столу повара.
– Не беспокойтесь, милые девушки! – прокудахтал Картман, всем своим видом изображая готовность ко служению. – Сейчас я принесу вам еду! Один момент, подождите, не скучайте! – Картман подмигнул девчонкам и двинулся в голову очереди.
К повару как раз подошёл Кайл – который, получив свою порцию, начал кричать на всю столовую противным голосом со специфическими интонациями:
– Ой вэй! Это всё таки ужасно, совсем ужасно! Где моя рыба-фиш? Где форшмак? Почему цыплёнок некошерный? Вы же таки знаете, что нам нельзя это есть! Что вы себе тут думаете? Хотите повторить Холокост?
– Лично я – мечтаю, – пробормотал Картман, вклиниваясь между Кайлом и Кенни. – Шесть порций, пожалуйста, – обратился он к повару.
– Есть иль не есть? Вот в чём вопрос, – продолжал ораторствовать Кайл. – Достойно ли вкушать еврею некошерного цыплёнка? Иль сразу съесть свинины и забыться?
Подхватив шесть подносов с едой, Картман двинулся к столу девочек, но немного не дошёл – в него врезался Стэн, который глядел на Кайла, разинув рот. Во все стороны полетели брызги. Девочки грянули хохотом.
– А из него получится неплохой актёр, – произнесла Вэнди, давясь от смеха. – Комического жанра. А ещё лучше – клоун в цирке.
– Ах ты гад! Я тебя убью, сволочь! Ты мне всё испортил! – заорал Картман, отряхиваясь и оттираясь. – Платок! Родное сердце, где платок мой?
– Ой, не надо, – Стэн, вопреки обыкновению, съёжился и попятился. – Не бей меня, пожалуйста, не стоит!
Брови Картмана поднялись, и он решил использовать этот шанс на всю катушку. Вскочив на ноги, Картман ткнул Стэна кулаком в плечо – несильно, но Стэн рухнул на пол и задёргался.
– О нет! Ведь ты сломал мне руку! Ой, как больно! – завопил он. – Больно беспредельно. Напоминают гром мои стенанья, вздох опаляет пламенем, а слёзы подобны плодоносному дождю.
– Так получи ещё! Подайте мне мой длинный меч! – Картман вошёл в раж. – Я прекращу твои глухие стоны, похожие на стоны мандрагоры, когда её с корнями вырывают!
Вся столовая уставилась на них, раскрыв рты.
– Девчонки, можно вас попросить? – послышался жалобный голос Токена. – Я с утра ничего не ел, и у меня нет денег – дайте мне хотя бы чёрствую корочку, и то радость будет. Благослови вас бог, девочки. Нет ли у вас немного мелочи? А-а… А-а… Обидели чёрного… Отняли копеечку…
– Токен, отойди, – Баттерс с подносом подошёл к девчоночьему столу. – Разрешите с вами присесть? А то пацаны сегодня как с ума посходили, я их боюсь.
– Это уж точно, – кивнула Биби.
– Пип считает себя крутым и лезет в драку, Кевин прикидывается фанатом Гарри Поттера – что ещё отстойнее, чем быть фанатом «звёздных войн», а Клайд так вообще – сел за один стол с главными уродами школы и громко стонет по поводу своей непривлекательности. Что с ними случилось?
– А, тебя же не было на первом уроке! – усмехнулась Вэнди. – После уроков узнаешь.
После уроков.
– Пацаны, вы адски тупые! – начала Вэнди свою речь. – То, что вы устроили в столовой – это вопиющая гнусность, глупость и полнейшее непонимание сути происходящего! Клайд, ты серьёзно считал, что достаточно сесть за стол с уродами – и тем самым ты изобразишь урода?
– Вообще-то да, – пожал плечами Клайд.
– Ты ничего не понимаешь, – назидательно произнёс Баттерс. – Уродство должно быть в твоём сердце. Мне это объяснили, когда я на шоу уродов выступал…
– Именно! – топнула ножкой Вэнди, – А вы, Кевин и Пип – полагали, что достаточно махать кулаками и волшебной палочкой вместо светового меча?
– Световой меч должен быть в твоём сердце, – пробормотал Баттерс.
– Токен, а ты! Как ты мог? – продолжила обличение Вэнди. – Нельзя просить милостыню с таким видом, как будто пиццу заказываешь! Ты ведь совершенно не представляешь, что такое бедность, голод и холод!
– Холод должен быть в твоём сердце, – добавил Баттерс.
– А вы, Кайл, Стэн и Кенни – вообще не сумели достоверно сыграть и вели себя как обычно!
– Что? – воскликнули в один голос ребята.
– Это что, я обычно произвожу впечатление слабака? – поинтересовался Стэн.
– Как бы тебе сказать… – заколебалась Вэнди.
– Я объясню, – улыбнулась Биби. – Ты производишь впечатление лузера. Неудачника, который изначально настроен на поражение, чтобы потом упиваться болью.
– Боль должна быть в твоём сердце, – подтвердил Баттерс.
– А я похож на стереотипного алчного еврея? – поинтересовался Кайл.
– Вообще-то да, – в один голос ответили одноклассники.
– Алчность должна быть в твоём сердце, – кивнул Баттерс.
– А я разве похож на богача? – поинтересовался Кенни.
– Что? Разве ты изображал богача? – удивились девчонки.
– Ну да. Я купил себе шоколадное молоко вместо обычного! Вот оно! – Кенни показал пакет из-под шоколадного молока.
– Молоко должно быть в твоём сердце, – назидательно изрёк Баттерс. – Ой! Кажется, я немного переборщил…
Девчонки покачали головами. Картман заулыбался, видя, что все его соперники повержены в прах.
– А ты, Картман, выступил хуже всех! – безапелляционно заявила Вэнди.
– Это почему? Я выступил круче всех! Я изображал заботу! Я казался хорошим! Если бы мне Стэн не помешал…
– Дело не в этом, – поморщилась Вэнди. – Ты действительно изображал из себя хорошего человека, но делал это донельзя фальшиво. Неискренне, понимаешь. Твоё притворство было видно за версту!
– Нифига не понял. Какая вообще разница?
– Ты не понимаешь разницы между формой и содержанием? Я тебе объясню. Вот скажу, что для тебя самое дорогое?
Картман замыслился.
– Дай подумать, – пробормотал он. – Куриные крылышки? Нет. Издеваться над Кайлом – важнее. Когда кто-то умирает – ещё важнее. О! знаю! Мой X-box!
– Вот представь, что тебе принесли X-box, который выглядит совсем как настоящий, с единственной разницей – он не работает и играть в него нельзя.
– Что?! Да это же гнусно, глупо и подло – подсовывать фальшивый X-box!
– Вот именно такое впечатление твоя игра на нас и произвела.
– Знаете, я сегодня многое понял, – задумчиво проговорил Картман. – Оказывается, притворяться тоже нужно учиться. И если хочешь умело прикинуться, чтобы обмануть всех, нужно самому в это поверить. Внутренне поверить.
– Ничего ты не понял… – печально выдал Кайл. – Нифига не понял!
– Но ведь всё равно кого-то надо выбрать на главную роль! – спохватился Картман. – Если все мы были плохи, то нужно выбрать того, кто многое понял, то есть меня…
– А мы уже выбрали, – ехидно усмехнулась Биби. – Это Баттерс.
– Что?! – возопили ребята хором. – Да он же вообще не притворялся!
– Он притворялся нормальным пацаном, – сдвинула брови Биби. – В отличие от обсоска, которым он является по жизни. У него большой актёрский талант.
– Какой актёрский талант? Вы о чём вообще? – удивился Баттерс.
– Ты продул, жирный! – радостно закричал Кайл.
Картман в слезах выскочил из класса.
Детская площадка.
К утирающему слёзы Картману подошла Вэнди.
– Послушай, Картман… – нерешительно начала она.
– Что тебе надо? – всхлипнул он.
– Ты действительно настолько сильно хотел меня задушить? – поинтересовалась она со странным выражением на лице.
– Что? Нет, конечно! – Картман даже отодвинулся. – Я и не думал тебя душить. Мне что, жить надоело? Ты бы меня убила потом!
– Тогда зачем?
– Я думал, это будет весело. Ты бы думала, что я собираюсь тебя задушить, волновалась бы и переживала, а потом, когда бы этого не произошло – я бы с удовольствием полюбовался на твоё обескураженное лицо. А так – веселья не будет, я выставил себя придурком перед всей школой и что хуже всего – продул пари Кайлу!
– Знаешь, Картман, – произнесла Вэнди со странной интонацией. – А ведь сейчас ты искренен. А когда ты ведёшь себя нелицемерно, ты довольно мил. Жаль, это очень редко бывает.
Вэнди погладила его рукой по щеке, развернулась и быстро убежала.
Картман остался глядеть ей вслед, держась рукой за щёку, всё ещё хранящую тепло её прикосновения.
– Я не понял: что это было? – возмутился Стэн, подходя к Картману вместе с Кайлом и Кенни.
– Гони мой выигрыш, жиробас! – потребовал Кайл.
– На, забирай, – Картман выглядел ничуть не обескураженным потерей десяти баксов. – Подобьём баланс: я потерял десять долларов, зато отлупил Стэна и меня погладила по щеке самая крутая и самая красивая девчонка в школе. Считаю, что я в плюсе… баксов на пять. Правда, Кенни?
– Угу! – подтвердил Кенни, мечтательно полуприкрыв глаза.
– Пока, неудачники! Я пошёл домой.
– Жиртрест, твою мать! – вопль Стэна и Кайла разнёсся над всем Сауз-Парком, над всем Колорадо, над всей планетой Земля, удаляющейся в бездны космоса.
Эта песня звучит во время показа титров.