Глава 4.
читать...
– Ы… ы… ы…
– Вэнди, да успокойся уже. Подумаешь, твой парень ушёл с другим пацаном. Было бы из-за чего расстраиваться.
– Ы-ы-ы!!!
– Вэнди, я вообще не понимаю, какого ты встречаешься с этим богатым тупоголовым лузером.
– Это гнусная ложь! Он вовсе не богатый. Ы-ы-ы… Стэнли… Ты ушёл и даже ничего мне не пишешь!
На лице у Картмана мелькнуло желание написать Стэну некролог.
– Ы… ы… ы… А ведь меня мама предупреждала! Говорила мне мама: «не верь мужикам, доченька! Или ты их кинешь, или они тебя бросят!» А я не слушала… Я не слушала!!!
– Да ладно – меня мама тоже предупреждала. «Не бегай, сынок, за автобусами и за бабами – всё равно не догонишь». А я не послушался!
– Эрик… Ты сильно страдал из-за этого?
– Не то слово! Мне в школу пришлось пешком идти, потому что я не догнал этот грёбаный автобус!!! А Стэн и Кайл меня потом дразнили…
– О Стэн! Как я могла тебя удержать?!
– Как, как. Надо было пнуть его как следует по шарам – тогда бы не ушёл.
– А как же Кайл?
– Его бы пнул я. Тогда Стэну с Кайлом друг от друга, по сути, ничего уже не надо было бы. Разве что марки вместе собирать. Или покемонов. Хотя я на их месте сразу бы повесился.
– Ты бы не смог!
– Безнаказанность всегда вдохновляет, – пожал плечами Картман. – Это я по собственному опыту знаю.
– Это точно, – к столу подошёл усталый и замызганный Баттерс. – Я вот не чувствую вдохновения, потому что меня наказывают всё время…
– Ну как успехи? – поинтересовался Эрик.
– У-ф-ф… Я разгрузил целую фуру с виски и отнёс его в подвал. Это было нелегко, да я в конце ещё и…
– Да нафиг рассказы про твои трудовые свершения, герой капиталистического труда! Сколько ты заработал?
– Понимаешь, Эрик, из-за того что в конце я уронил…
– Сколько?!
– Десять долларов, – признался Баттерс. – Но это только из-за того, что в конце я уронил ящик прямо…
– Присаживайся, дружище, – ласково пропел Эрик. – Вижу, ты сильно устал, отдохни, расслабься. Давай, я тебе помогу, подержу эту зелёную бумажку, а то тебе тяжело, наверное…
– Спасибо, Эрик! Ты настоящий друг!
– Да, купюра настоящая… Отлично. – улыбнулся Картман и вдруг нахмурился. – Баттерс, я не понял! Ты чего тут расселся? А работать за тебя кто будет – Шекспир? Или ты напрашиваешься на наказание?!
– Но Эрик, я же тебе сейчас всё объясню!
– Слышь, пацан! – в голосе Картмана прорезались блатные интонации. – У нас все работают, понял? Может, тоже чем-нибудь займёшься? А, Баттерс? Ты не рановато задембелевал, а? Думаешь, все тут тебе обязаны? Будь уверен, это не так. Не отворачивайся от коллектива, Баттерс, – а то коллектив может по-своему использовать твою неудачную позицию!
– Я пытаюсь объяснить – нет работы, пока бармен в подвале с проломленной бошкой валяется! Я же сказал – в конце я случайно уронил ему на голову ящик виски.
– А как же он с тобой расплатился?
– Я залез к нему в бумажник. Извини – мельче купюр просто не было, вот я и взял одну, самую мелкую…
– Ты взял всего одну? Ты взял самую мелкую? Идиот!!!
– Ну вот, опять все надо мной издеваются! Ну объясните мне, в чём ошибка?!
– В твоей ДНК, Баттерс.
– У меня в ДНК тоже что-то неправильно, раз меня пацаны бросают! – снова завелась Вэнди. – О Стэн, почему ты ушёл? Почему ушёл с Кайлом?
– Вэнди, Стэн любит тебя! – Баттерс решил спасти их любовь. – Он много раз говорил, что ты такая почти одна на свете!
– На какой ещё Свете?!
– Блин, он имел в виду, что ты такая почти одна в мире!
– А можешь дословно повторить?
– Могу, если тебе от этого легче станет, – честный Баттерс помялся, но соврать не решился. – «Вэнди стерва, каких мало»– говорил он.
– Стало легче? – участливо поинтересовался Картман.
– Не стало! О боже, что же я сделала не так?! – продолжила изливать душу Вэнди.
– Известно, что… Он тебя, наверное, уже второй год на потрахаться разводил, а максимум чего добился, это жим-жим по подъездам. Вот и стал пацан голубее Мексиканского залива, что ты хотела?
– Ыыы! Как же он теперь будет жить?
– Да с ним-то нормально всё будет. Ну будут они с Кайлом пялить друг дружку в дымоход и проклинать баб почём зря. Подумаешь, большое дело!
– Да, большое!
– Нифига! Там дела того 4 дюйма максимум – я проверял.
– Ы-Ы-Ы!!!!!!!!!!!!!
– Ой, ну из-за этого точно не стоит расстраиваться! Уже поздно расстраиваться-то…
– И вообще, у тебя и этого нет! – выдал Баттерс.
– Баттерс, ну ты и лох, – констатировал Эрик.
– У меня больше по модулю, понял?! – взвилась Вэнди.
– Не понял…
– Вырастешь – поймёшь. Или у родителей спроси.
– А где наши родители? Ты обещал, что они будут здесь!
– Ну, мы ещё в сортирах не посмотрели. И особенно под кроватями.
– Здесь нет наших родителей! И здесь нет Стэна!!! А есть только гнусный Картман, который врёт, что всё будет хорошо!
– Ты не веришь мне, Вэнди? Не веришь мне?! Твое подозрение оскорбительно! Моя порядочность не подлежит сомнению! Я даже своей родной маме платил за её молоко!
– А где ты деньги брал?
– У мамы, где ж ещё. Мы с ней договорились, что она мне будет платить за оценки: за пятёрку – пять долларов, за четвёрку – четыре, ну и так далее. Жаль только, больше одного-двух долларов в день заработать обычно не получалось…
– ХЫ-ы-ы!!!
– Вэнди, ты плачешь или смеёшься? – Баттерс озадаченно потёр затылок.
– И то и другое! Картман, ну ты и гад! У меня горе, а ты меня смешишь! Ой, не могу! Один-два доллара в день! Ну ты и олух!
* * *
– Я был таким дураком, Кайл! Самым большим дураком на свете!
– Да ладно тебе, Стэн. Картмана тебе всё равно не догнать.
– Зачем я отправился в этот долбанный поход?! Я потерял всё – школу, дом, семью, даже бабу оставил с Картманом!
– Но у тебя есть я! Ты же знаешь – старый друг лучше двух подруг!
– Родители, наверное, волнуются!
– Это точно, – подтвердил Токен. – Небось все морги уже обзвонили!
– И вытрезвители, – добавил Клайд.
– И тюрьмы!
– И публичные дома!
– И гей-клубы!!!
– Кайл, ну ты уж совсем. Зачем думать о самом худшем?
– Мои тоже, наверное, думают, что я дуба врезал, – вздохнул Клайд. – Или в запой ушёл, что ещё хуже.
– А мои уверены, что я занимаюсь где-нибудь чизингом.
– А обо мне точно думают, что я курю!
– А меня 100% подозревают, что я матом ругаюсь!
– Да, не повезло нам, пацаны. Одному Картману хорошо. О нём мама не волнуется – она знает, что он либо в сортире сидит, либо мир пытается уничтожить, либо одно из двух.
– Тогда как он сейчас с Вэнди! С моей Вэнди! Зачем я её оставил? Ради кого? Чего я тут не видел?
– А чего ты там не видел?
– Там я ничего не видел. Она мне не разрешает даже заговаривать об этом!
– Стэн, ну ты и лох! Мужик должен общаться с подругой всего двумя фразами. Первая это «Дай пожрать!».
– А вторая «Я хочу тебя»?
– Нифига! Вторая это «дай пожрать спокойно».
– Вам с ней надо расстаться! – уверенно сказал Кайл. – Она – баба, ты – мужик. Вы разные совсем…
– Кстати, мы уже пришли.
– А куда это мы пришли?
– В амбар, естественно. Тут танцы будут, бухло и, главное, мамаша Картмана – значит, все наши тоже здесь.
– Не грусти, Стэн! Сейчас зайдём, выпьем, девчонку какую-нибудь снимем…
– А я вообще тебе так скажу: плюнь ты на этих баб! – авторитетно заявил Кайл. – И разотри!
– А лучше – раза четыре! – поправил его Кенни.
– Взбодрись, Стэн! Не кисни!
– Точно! А чтобы не киснуть – надо квасить!
– Вы не понимаете, пацаны… Я думал, что у нас с ней любовь! – промямлил Стэн.
– Перепутал, Стэн. – Почесался где-то в районе ремня Кенни. – Про любовь – это в индийских фильмах. А в реальной жизни никакой любви не существует. Только секс!
– Скажи по-честному, Стэн, а у тебя хоть раз с девчонкой было?
– С девчонкой – ни разу, – печально ответил Стэн.
– А с кем тогда было? С мальчишкой?
– Знаете, пацаны, – прищурился Стэн. – Теперь я понимаю, почему моего папашу так тянет в запой уйти. Потому что в трезвом виде вытерпеть друзей совсем невозможно! Эй, официантка! Дай-ка мне пива!
– Эй, Стэн! Что ты делаешь? От пива же живот!
– Нифига! Живот не ОТ пива, а ДЛЯ пива! Ох, а пиво сегодня пенистое!
– Опять ты со своей латынью…
– Стэн, ты так похож на своего отца! – печально заметил Кайл.
– Эй, Марш! – раздался позади незнакомый женский голос.
– Блин, вот стоило немного выпить, и меня уже принимают за моего папу…
– Привет, Марш! Помнишь меня?
– Машка? – предположил Стэн.
Ба-бах!
– Ой, блин, больно-то как!
– Да, Стэн, время ушло безразвратно.
– Эй, Марш! – раздался позади другой женский голос.
– Ленка? – опять попытал счастья Стэн и опять неудачно.
– Я Машка!
Ба-бах!
– Стэн, ну ты и лох! Научись уже баб не по именам, а по кличкам называть, чтобы потом не путать. Ну там рыбкой или зайкой.
– Фу! Если я буду их так звать, то все подумают, что я не крутой! А кроме того, это ж не я, а мой папа!
– Действительно. Значит, твой папа лох.
– Ну тогда научи папу называть баб например «шлюшкой», ну или «сучкой».
– Вот папа Баттерса называет свою жену «попугайчик».
– А она его зовёт просто – «попка».
– Логично.
– Стэн, может хватит пиво дуть?
– Ты поставь на «Пепси» крест, пиво – поколенье NEXT! И-ик! Пацаны, сейчас спою. Или расскажу стихотворение.
– Не смей!
– Нет уж, слушайте:
Долго грустил и сидел я, понурясь,
Под сакурой милой,
Долго я спрашивал с гор проносившийся ветер:
«Разница в чём меж людьми
И жильцами свинарников тесных?»
Выпив три литра сакэ, точно понял:
Разницы нет никакой.
* * *
– Картман! Тебе не дано понять меня!
– Да я тебя насквозь вижу, Вэнди!
– И чего там? – спросила Вэнди с беспокойством.
– Да ничего интересного. Внутренности одни… – отмахнулся Эрик.
– Тебе никогда не понять, что я чувствую! Внутри меня зыбкая пустота, которую не способно заполнить ничто!
– Да, мне это знакомо. Каждый день перед обедом я чувствую примерно то же самое. Перед ужином, впрочем, тоже. Это я ещё про завтрак не упомянул!
– Ты не способен понять, что такое любовь!
– Это как раз понятно. Влюбиться – это как в штаны наложить. Все это видят, но лишь ты один ощущаешь на себе это тёплое чувство.
– Какие же вы, все мужики, грубые и бесчувственные хамы! Особенно Стэн! Мы с ним всё время ссоримся! Вот, например, я хотела надеть на нашу свадьбу красивое белое платье с розовым бантиком…
– А он не хотел надеть платье с бантиком? Наглее-е-ц…
– А он, наглец, вообще жениться не хотел.
– А ты, Эрик, надел бы платье ради любимой девушки? – заинтересовался Баттерс.
– Ни за что! Я никогда не буду надевать платье!
– Это радует, – облегчённо вздохнула Вэнди.
– Потому что платье меня полнит!
– Тебя полнит не платье, а что ты жрёшь по восемь раз в день, – Вэнди опять нахмурилась. – Тебя никогда никто не любил!
– Да, это правда. Ну и что? Жизнь без любви – всё равно что орбит без сахара.
– Дурак! Глупый, глупый дурак! Если бы ты мог понять, чего ты лишён!
– Так объясни!
– Это нельзя объяснить! Можно только… показать.
– Так покажи!
– Но… я не знаю… ведь Стэн! Мы с ним ещё не расстались!
– Да пошли ты его! Спорим, он жизнь за тебя не отдаст! Предложи ему!
– Толковый план, – почесал в затылке Баттерс. – Если не отдаст, его можно будет на законных основаниях кинуть. А если отдаст – кому он, покойничек, нужен?
– А то! Это, Баттерс, называется «боевая женская логика». Я владею ею в совершенстве!
– Эх, Картман… Тебе не понять – влюблённые бесстрашны и отважны. Они как птицы пролетают самый яростный огонь, не опалив крыльев. Но если любовь умирает, силы оставляют птицу, и она сгорает. Дотла…
– Ы-ы-ы…
– Картман, ты чего?
– Птичку жалко…
– Эрик!!! Ты способен быть серьёзным?
– А ты разве серьёзно веришь во всю эту чушь про любовь?
– Конечно! Я посвящаю Стэну все свои мысли, чувства и даже песни!
– Хотя ему они не интересны…
– Вот послушай!
Вэнди:
Не отрекаются, любя.
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать Тебя,
А Ты придёшь совсем внезапно!
Я перестану ждать Тебя.
Стэн:
Не отрекаются, любя,
От пива пенного весною,
Его люблю я, как себя,
В придачу с воблою сухою!
Его люблю я как себя.
Вэнди:
А Ты придешь, когда темно,
Когда в окно ударит вьюга,
Когда припомнишь, как давно
Не согревали мы друг друга.
Да! Ты придёшь, когда темно.
Стэн:
А Кайл придёт, когда темно,
С собою принесёт креветок,
С ним пиво пьём уже давно,
И не хотим ни жён, ни деток.
Как хорошо, когда темно.
Вэнди:
И так захочешь ТЕПЛОТЫ,
Не полюбившейся когда-то,
Что переждать не сможешь Ты
Трёх человек у автомата!!!
Вот так захочешь теплоты!...
Стэн:
Но вдруг захочется ПОССАТЬ,
От выпитого, блин, на шару,
Что трудно будет переждать
Трёх человек у писсуара –
Вот как захочется поссать!!!
Вэнди:
За это можно всё отдать!
И до того я в это верю,
Что трудно мне Тебя не ждать,
Весь день не отходя от двери...
За это можно всё отдать!!!
Стэн:
За пиво можно всё отдать!
И до того я в это верю,
Что пять минут могу я ждать
Его у магазинной двери…
За пиво можно всё отдать!!!
Вэнди и Стэн (хором):
Не отрекаются, любя,
От пива пенного внезапно,
Его люблю я как себя,
Давай упьёмся пивом завтра,
Не отрекаются, любя,
Не отрекаются, любя.
* * *
– Мы нашли! Вот он, папа Стэна! Давай, Стэн, спроси его!
– Да как-то неудобно…
– Неудобно – это когда соседские дети на тебя похожи. Давай!
– Э… сэр! Разрешите вас спросить?.. Что вы можете сказать про путешествия во времени?
– И-ик! Я сегодня не такой, как вчера… А вчера я был ВАЩЕ никакой…
– Да он же нажрался!
– Кто нажрался? Я нажрался? Я напился, а не нажрался!
– Рэнди… Мистер Марш! – в отчаянии воззвал Токен. – Вы что-нибудь знаете о машине времени?
– Ко-о-нечно! – заплетающимся языком пробормотал Рэнди и поднял вверху бутылку водки. – Это она и есть. Выпил – и уже завтра!
– Я серьёзно!
– Если серьёзно, детишки, то мы все одной ногой стоим в будущем, а второй остаёмся в прошлом. А между ног у нас – страшная действительность!!!
Рэнди заметно помрачнел и залпом выдул стакан водяры, после чего мрачно уставился на Стэна.
– Эй, пацан!
– Папа… То есть – мистер Марш! Что вы хотели?
– Что ты пьёшь? Пиво? Фу, позорник! Ты же уже не маленький! Иди сюда, сынок, папочка научит тебя пить правильно!
– Не водкой единой пьян человек!
– А я не пью! Я – опохмеляюсь! И вообще: не учи отца – и баста!
– Ага, постоянный опохмел плавно переходит в длительный запой…
– Чёрт возьми! – тихонько прошептал Кайл, видя, как Стэн и Рэнди Марши в обнимку садятся за столик и заказывают ещё бухла. – Мама Стэна точно никогда его папе не изменяла! Он так похож на своего предка – просто копия! Сразу спелись!
– Стэн! Рэнди! Хватит бухать! – попытался остановить их Кенни.
– Солдат пьёт – служба идёт! А мужик пьёт – семейная жизнь идёт!!!
– Вы поймите, что водка губит вас!
– Ну так мы её тоже не жалеем!
– Нужно спасать пацана! Давайте вызовем маму Стэна!
– Точно! Где она может быть?
– Говорят, сегодня какой-то именитый русский режиссёр-оскароносец устраивает презентацию в доках Южного Парка, может она там?
– Не, у них сегодня Женский День. Мне даже выдали его повестку! – похвастался Кенни и начал читать вслух. – «Повестка Женского Дня Южного Парка. Пункт первый: Все мужики – козлы! Пункт второй: Совершенно нечего надеть! Пункт третий: Разное.»
– О-о-о! Вот он! – Кайл довольно потёр руки. – Вождь краснокожих по кличке «Бегущая Вода». Вот он подходит к мамаше Картмана, они знакомятся!
– Да, сейчас придёт Шеф и отобьёт её. Картман столько раз об этом рассказывал…
– Надо этого не допустить! Пацаны, отвлеките Шефа! Я хочу, чтобы этот индеец засадил мамаше Картмана! Это и есть мой план!
– Да, я бы тоже не отказался позырить на это дело! – восхитился Кенни. – Толковый план.
– Да не в этом дело! Если у Картмана изменится отец, то и характер может поменяться! Или Картман вообще исчезнет нафиг! Давайте, действуйте!
– Привет, Шеф! – хором поздоровались Клайд, Токен и Кенни.
– Здорово, детишки! – такой знакомый и родной баритон Шефа чуть не заставил ребят прослезиться. Хотя, быть может, дело было в сигаретном дыме. – Как оно?
– Плохо!
– Почему плохо?
– Там взрослый мужик спаивает нашего одноклассника!
– Вот они, голубки!
– Мы не голубые! – обиделся Рэнди. – Мы просто синячим.
– Рэнди! – Шеф хмуро уставился на мистера Марша. – Это опять ты и опять пьяный! Сколько можно жрать водку?
– Не надо гнать! Я её смешиваю с соком!
– С каким ещё соком?
– С желудочным, естественно, – ответил Рэнди. И немедленно выпил.
– Да ещё ребёнка решил напоить! – стукнул кулаком по столу Шеф.
– И-и-к! Алкоголь в малых дозах – безвреден в любом количестве. Миллионы мужчин не могут ошибаться! Ик! Вот хотя бы у Гаррисона спроси, он учитель – он знает!
– Эй, Гаррисон! Сюда иди. В чём, говоришь, безвреден алкоголь?
– В трусах!
– Чё?
– Все мои деньги – в трусах! Золото – в поясе, чеки – за подкладкой пиджака, а в левом носке – брошки, кольца, серёжки… Забирай всё!
Гаррисон запрыгнул на стол и принялся судорожно пытаться избавиться от ряда фрагментов одежды одновременно. Шеф и ребята озадаченно переглянулись и немного отступили. Зато среди посетителей послышались аплодисменты и одобрительный свист.
И тут погас свет. Музыка тоже вырубилась, и в тишине лишь раздавалось бульканье наливаемой водки (10 шт.), звуки поцелуев (12 шт.), звуки пощёчин (11 шт.) и отчаянный шёпот «Мистер Шляпа, ты где?» (1 шт.)
Потом добавилось пыхтение индейца и радостное повизгивание миссис Картман.
План Кайла начал осуществляться.
* * *
– Венера сегодня яркая, – прошептал Эрик, запрокинув голову к небу.
– Картман, ты чего? Над нами потолок!
– Венера сегодня яркая, – повторил Картман, не обращая внимания на собеседников. – Необычно яркая. Она зовёт, влечёт и манит в мир любви, прекрасный и чарующий…
– Если он прекрасный, почему мне так плохо?
– Я тебе одну серьёзную вещь скажу – ты только не обижайся. Знаешь, почему у тебя все так сложно? Ты идеалистка в любви и в дружбе. Идеалистка и максималистка. Ты во всем жаждешь абсолютного совершенства. Уж любовь – так Любовь, дружба – так Дружба, и чтобы никаких полумер, и чтобы всё с заглавной буквы. Если жить – так на всю катушку, если любить – так прекрасную и недоступную звезду, если убивать – так всех евреев до единого…
– Картман!
– Ой! Это я так… о своём. Впрочем, я тоже такой. Возможно, это из-за того, что Марс встаёт над горизонтом… Надо уходить! Быстрее!
– Но мы же не расплатились!
– Именно поэтому! Бежим!!!
Но было поздно – в дверном проёме возникла фигура бармена с перевязанной мокрым полотенцем макушкой.
Картман рванулся к двери, но бармен щёлкнул потайным тумблером под крышкой стола, и дверь захлопнулась. Картман зигзагами понёсся к окну, кряхтя взобрался на подоконник, но ставни чуть не оттяпали ему пальцы, лязгнув сверху вниз, отрезая и этот путь к отступлению. Эрик сиганул с подоконника через голову бармена, явно намереваясь уйти через камин в дальнем углу. И это у него почти получилось, но, втиснувшись в трубу, толстяк застрял в ней, нелепо суча ногами. Бармен невозмутимо раскурил трубку, и меланхолично заявил:
– Ты попал, брат. Я уже легавых вызвал. Потому как не по понятиям ты себя ведёшь!
Он подошёл к камину, ухватился за брючный ремень и выдернул Картмана из трубы. Тот с грохотом повалился на землю, приподнялся на одной руке – чумазый как черт, отёр лицо и выпалил:
– Не брат ты мне, порчак бледнолицый! Огненной водой барыжишь, туфту заряжаешь, последнюю пайку отныкиваешь! А мы целый день не кимарили, целую ночь не киряли! Это ж беспредел – прямо у помойки шлюмку у Фан Фанычей отымать...
Бармен на несколько секунд застыл, поражённый знанием уголовной терминологии. (Откуда ж ему было знать, что предки Картмана по линии вождя "Бегущая вода" пару сотен лет мыкались по резервациям и прочим концлагерям, куда их определили демократичные американцы. А за такой срок уголовная феня входит в плоть и в кровь - и в гены.) Воспользовавшись этим, Картман метнул в бармена кочергу, предусмотрительно притыренную из камина. Каким-то чудом бармен сумел увернуться – и кочерга вдребезги разнесла стопку бутылей за стойкой бара. Бармен позеленел, подскочил к стойке и принялся швырять в Эрика оставшиеся бутылки. Но Картман успел откатиться в сторону и швырнуть в неприятеля табуреткой, которая развалилась в воздухе на десяток частей и нанесла бармену массированный урон в области паха и других, куда менее важных частей тела (типа глаз, ушей и рта). Теряя сознание от боли, тот успел запулить в Картмана вазой, вилкой и крышкой рояля, в ответ получил в многострадальную голову банкой с икрой заморской, баклажанной. Сознание оставило бармена вместе с последним ударом по почкам. Картман склонился над поверженным врагом и прошипел:
– Не на того напрыгнул, штымп размолоченный! Моё кунг-фу сильнее твоего! А сейчас и мой кошелёк станет толще твоего! – Картман принялся за обыск тела.
– Эрик, как ты можешь! – Вэнди наконец вышла из ступора. – Это же воровство чистой воды!
– Это воровство денег, а не воды, – поправил её Картман, продолжая рыться у бармена в барсетке.
– Эрик! Неужели ты способен честь четвероклассницкую замарать? – отчаянно воззвал Баттерс. – Разве этому нас на чемпионате по реслингу учили?
– Да, ты прав, – согласился Картман, поднимаясь на ноги. – Мой сэнсей всегда говорил мне: «Никогда не применяй кунг-фу в корыстных целях! Убивай только ради удовольствия!»
– Эрик, ты молодец! Я всегда знала, что в тебе есть что-то хорошее!
– Тем более что кошелька у него всё равно нет.
– А-а-а!
– А теперь, быстро…
– Расходитесь, расходитесь! Не на что тут смотреть!
– Блин, это же полицейский Барбреди! Быстро, двигаем отсюда!
– А вас, детишки, я попрошу остаться. Тут жалоба на вас поступила. Дескать, вы не заплатили за ужин, устроили в баре дебош, подделывали деньги, собирались уничтожить мир и не соблюдали копирайты…
– Я соблюдал! Что ж я, изверг какой?
– Давай, колись! – рявкнул Барбреди.
– Полицейский требует от Эрика стать наркоманом, – прошептал шокированный Баттерс. – Куда катится мир?
– Чистосердечное признание, сынок, облегчает совесть!
– Но увеличивает срок. Причём хорошо-о-о увеличивает. Очень хорошо-о-о-о…
На столе чистый лист. Он помятый, но чист.
Его в принтер цветной я засунул,
Бакс заманчиво звал, чтобы я рисовал,
Чтобы жизнь в него ценную вдунул.
Я на кнопку нажал, принтер вмиг зарычал,
Но портрет получается странный,
В президента овал будто кто-то насрал,
Вместо Франклина – морда Обамы!
Ай-яй-яй-яй-яй!
Денюжка мечты,
В этот вечер не со мной осталась ты!
Я тебя нарисовал, я тебя нарисовал.
Только мент тебя поганый отобрал.
Я не верю, но меня сажают вновь
За такую, за мою к тебе любовь,
Я без бабок жить устал,
Баксы я нарисовал, баксы я нарисовал!
– О как? Так, парень, давай отойдём в сторонку. Потому что это не попытка уничтожить мир – всё куда хуже! Это воровство чужой песни, то есть расхищение интеллектуальной собственности, грубо говоря – пиратство!
– С чего вы взяли, что в этой песне было хоть что-то интеллектуальное?
– Палачу расскажешь!
– Может, прокурору?
– Ага, разбежался! Прокурор нужен для заурядных дел, типа всяких там маньяков или организаторов массовых убийств. Но то, что сотворил ты – это серьёзное дело, насквозь политическое! Честно говоря, я тебе, парень, не завидую.
– А вы имеете право расследовать подобные дела? – прищурился Картман.
– Нет… – сник Барбреди. – Это дело ФБР. А я, максимум что могу – это пиццу вашу недоеденную изъять. И съесть.
– Что же, пожиратель пиццы – нам придётся распроститься. Чао!
– Одну минуту! Я должен сообщить твою фамилию в ФБР. А предъяви-ка документы!
– Да пожалуйста. – Картман протянул полицейскому бумажный конверт.
– «Дрянные школьницы – 3»? – удивился тот. И спрятал конверт с диском в карман.
– Ой, это я перепутал. – Картман протянул другой конверт.
– Так-так, «справка дана Стэну Маршу в том, что он действительно не имеет никаких документов, подтверждающих его личность. P.S. Это тоже не документ, а просто бумажка. P.P.S. Мистер Мэкки – голубой.
– Хмм… Похоже на правду, мистер Марш. – Барбреди почесал в затылке и вернул конверт.
Картман довольно улыбнулся. Он прекрасно знал, что лучше всего запоминается именно последняя фраза.
– Так, а кто это с тобой? – вновь преисполнился подозрительности Барбреди.
– Это Вэнди! Она со мной… Она моя девушка!
– Непохоже что-то. Смотрит она на тебя как-то не так.
– Да видите ли, я сегодня пытаюсь затащить её в постель, а она делает вид, что ломается…
– Так, а сейчас я её сам спрошу. Эй, девушка! Подойдите сюда!
– Да, Вэнди, подойди!
– Скажите, а вы правда любимая девушка… напомните мне имя…
– Скажи, ты правда любимая девушка Стэна Марша? – встрял Картман и умильно захлопал ресницами.
– Да! Конечно! – рявкнула Вэнди. Картман расслабился, но зря – потому что Вэнди сразу добавила: – А вы видели Стэна?
– Да, видел, – удивлённо ответил Барбреди и посмотрел на Картмана. – Мы даже общались.
– Общались, общались, – быстро подтвердил Картман.
– Когда? – вновь спросила Вэнди.
– Только что, – озадаченно ответил Барбреди.
– Только что?
– Да, совсем недавно, – вновь встрял Картман. – Не то чтобы давно, верно?
– И где же?! – Вэнди начала раздражаться. – Где он был?
– Тут. – ответил Барбреди, поглядев на Картмана.
– Да-да, буквально в двух шагах, – вновь добавил Эрик.
– Ну и где же он?
– Кто? – Барбреди окончательно запутался.
– Вот именно: кто? Кто хочет чашечку чая? – Картман попытался сменить тему.
– Мой парень, Стэн. Где он сейчас?
– Да, где? – театрально заломил руки Картман. – Где тот Стэн, тот милый романтик, которого ты любила всем сердцем? Он изменился навсегда!
– Эрик!!! – громко завопила Вэнди.
– Эрик? – Картман на миг осёкся, но внезапно его озарило: – А наш малыш Эрик в школе, дорогая!
– Что?!
– Да, я дал ему с собой сырных подушечек и посадил на автобус. Наш сынишка так любит поесть – весь в меня!
– Если у него комплекция похожа на твою, то поесть он точно любит, – Барбреди оглядел Картмана с ног до головы. – Это, безусловно, подтверждает…
– Да что вы все несёте?! – обиделась Вэнди.
– Давай-ка, зайчик, угости всех нас чаем, – Картман попытался её спровадить.
– Я тебе не "зайчик"!
– Вы извините, офицер, – обратился к полицейскому Картман. – У неё был трудный день.
– Эрик!!!
– А Эрик придёт после школы, дорогая, – безумно ласковым тоном пропел Картман.
– Что?! – Вэнди почувствовала, что нервы у неё начинают сдавать.
– Если его опять не оставят после уроков. Наш Эрик такой сорванец! Представляете, недавно он приковал третьеклассника к флагштоку, сказал, что отравил за завтраком его молоко, после чего дал ему ножовку…
– Ты сегодня заткнёшься?!
– Зайчик, почему ты со мной так разговариваешь?
– Всё! Уйди от меня, а ещё лучше – катись к своей мамаше!
– Я вижу, у вас семейная беседа, – заметил Барбреди. – Я, пожалуй, пойду.
– Толковое решение.
– Нет-нет, офицер! Останьтесь, я прошу! – вскричала Вэнди. После чего, обратившись к Картману, рявкнула: – А ты уйди с глаз моих! Или я тебя отлуплю, как в прошлый раз!!!
– Всё, понял, ухожу, – Картман начал отступать. – Не сердитесь на неё, офицер. Вы ж понимаете – я пытаюсь её… того, а она делает вид, что не хочет. Всё как всегда.
– По-моему, Вэнди, не стоило вам так уж налетать на него, – примирительно сказал Барбреди.
– Дурак проклятый! – всхлипнула Вэнди.
– Все мы иногда раздражаем друг друга. К тому же у вас такой нервный день, – Барбреди подал ей платок. – Ничего, обниметесь, поцелуетесь, и всё придёт в норму.
– "Обниметесь, поцелуетесь"?! – оторопела Вэнди.
– Самое верное средство. Так что действуйте, как наметили – залезайте с ним в койку и не вылезайте как можно дольше.
– Не намечала я ничего подобного! – возмутилась Вэнди.
– Ну, неважно. Значит, он наметил.
– Он?! Чтоб я с этим придурком легла в койку? Да ни за что на свете!
– Прискорбно слышать.
– Я вообще подобных удовольствий себе не позволяю!
– Совсем прискорбно.
– Или вы думаете, я на такое способна? – с негодованием спросила Вэнди.
– Честно сказать, не знаю.
– Да если допустишь это даже в мыслях – всё, отношениям конец!
– То есть, вы хотите сказать, что вы с ним … никогда? – оторопел Барбреди.
– Конечно!
– Но позвольте – а как же паренёк? Эрик! Вы же его как-то, тем не менее, завели!
– Я? Да вовсе я не думала заводить этого идиота! Он сам завёлся. Он себя так ведёт, так его вообще убить хочется!
– Что вы такое говорите?! У парня сейчас период, когда ему особенно необходима женская ласка, и чем больше, тем лучше.
– Что?!
– Я тут знаю одну даму – её зовут Лиэн Картман, – смущённо предложил Барбреди. – Думаю, она могла бы вас кое-чему поучить.
Гневную отповедь девушки прервала трель её мобильного телефона.
– Алло! Стэн, это ты? Наконец-то!
– Да, это я. – раздался приглушённый голос Стэна. – Как там дела?
– Тут дурдом! Я с полицейским общаюсь, он мне такое предлагает, ты не поверишь…
– Потом! Лучше скажи – как там Эрик?
– А наш Эрик, похоже, напился как свинья! – зло выкрикнула Вэнди.
Барбреди удивился.
– А может, накурился травки! – продолжила Вэнди свои жалобы.
Барбреди пришёл в ужас.
– Чем скорее мы от него избавимся, тем лучше!!!
Барбреди начал осторожно пятиться к двери.
– Всё из-за того, что его мать – шлюха, а отец – вообще неизвестно кто!!!
Барбреди выпучил глаза и увеличил темп отступления, но столкнулся с саркастически улыбающимся Картманом.
– Ты! – возмутился полицейский. – Ты не занимаешься воспитанием сына, и бабу свою распустил! Ты арестован за безответственное отношение к семье и браку!
– Ну, подходите! – встал на дыбы Картман. – Но предупреждаю: я знаю кунг-фу! Каратэ! Дзюдо! И ещё десяток китайских слов!
– Вы имеете право молчать. Всё, что вы скажете, будет использовано против вас!
– Синхрофазотрон!
– Чего?
– Хрен вы используете против меня синхрофазотрон!
– Да я тебе сейчас уши надеру! Ой… Что это? Да, ты победил! Твоё кунг-фу сильнее моего!
– Лучше нету каратэ, чем заряженный ТТ.
– Не надо!..
– Прошу прощения!.. Очень извиняюсь, что два раз наступил вам на рубашку и один раз на костюм в целом! – вежливо сказал Картман и ещё немного попрыгал.
– Э… офицер, – Вэнди обратила внимание на происходящее. – Уже уходите?
– Д-да, у меня дела, – сглотнул Барбреди, на четвереньках подбираясь к спасительному дверному проёму. – А что касается вашего Эрика, мой вам добрый совет. Будет плохо себя вести, снимите с него штаны и дайте ему – да как следует! Чтоб запомнил!
– Твою ж мать!!! – бутылка с пивом смачно разбилась о закрытую дверь.
Продолжение следует...
читать...
– Ы… ы… ы…
– Вэнди, да успокойся уже. Подумаешь, твой парень ушёл с другим пацаном. Было бы из-за чего расстраиваться.
– Ы-ы-ы!!!
– Вэнди, я вообще не понимаю, какого ты встречаешься с этим богатым тупоголовым лузером.
– Это гнусная ложь! Он вовсе не богатый. Ы-ы-ы… Стэнли… Ты ушёл и даже ничего мне не пишешь!
На лице у Картмана мелькнуло желание написать Стэну некролог.
– Ы… ы… ы… А ведь меня мама предупреждала! Говорила мне мама: «не верь мужикам, доченька! Или ты их кинешь, или они тебя бросят!» А я не слушала… Я не слушала!!!
– Да ладно – меня мама тоже предупреждала. «Не бегай, сынок, за автобусами и за бабами – всё равно не догонишь». А я не послушался!
– Эрик… Ты сильно страдал из-за этого?
– Не то слово! Мне в школу пришлось пешком идти, потому что я не догнал этот грёбаный автобус!!! А Стэн и Кайл меня потом дразнили…
– О Стэн! Как я могла тебя удержать?!
– Как, как. Надо было пнуть его как следует по шарам – тогда бы не ушёл.
– А как же Кайл?
– Его бы пнул я. Тогда Стэну с Кайлом друг от друга, по сути, ничего уже не надо было бы. Разве что марки вместе собирать. Или покемонов. Хотя я на их месте сразу бы повесился.
– Ты бы не смог!
– Безнаказанность всегда вдохновляет, – пожал плечами Картман. – Это я по собственному опыту знаю.
– Это точно, – к столу подошёл усталый и замызганный Баттерс. – Я вот не чувствую вдохновения, потому что меня наказывают всё время…
– Ну как успехи? – поинтересовался Эрик.
– У-ф-ф… Я разгрузил целую фуру с виски и отнёс его в подвал. Это было нелегко, да я в конце ещё и…
– Да нафиг рассказы про твои трудовые свершения, герой капиталистического труда! Сколько ты заработал?
– Понимаешь, Эрик, из-за того что в конце я уронил…
– Сколько?!
– Десять долларов, – признался Баттерс. – Но это только из-за того, что в конце я уронил ящик прямо…
– Присаживайся, дружище, – ласково пропел Эрик. – Вижу, ты сильно устал, отдохни, расслабься. Давай, я тебе помогу, подержу эту зелёную бумажку, а то тебе тяжело, наверное…
– Спасибо, Эрик! Ты настоящий друг!
– Да, купюра настоящая… Отлично. – улыбнулся Картман и вдруг нахмурился. – Баттерс, я не понял! Ты чего тут расселся? А работать за тебя кто будет – Шекспир? Или ты напрашиваешься на наказание?!
– Но Эрик, я же тебе сейчас всё объясню!
– Слышь, пацан! – в голосе Картмана прорезались блатные интонации. – У нас все работают, понял? Может, тоже чем-нибудь займёшься? А, Баттерс? Ты не рановато задембелевал, а? Думаешь, все тут тебе обязаны? Будь уверен, это не так. Не отворачивайся от коллектива, Баттерс, – а то коллектив может по-своему использовать твою неудачную позицию!
– Я пытаюсь объяснить – нет работы, пока бармен в подвале с проломленной бошкой валяется! Я же сказал – в конце я случайно уронил ему на голову ящик виски.
– А как же он с тобой расплатился?
– Я залез к нему в бумажник. Извини – мельче купюр просто не было, вот я и взял одну, самую мелкую…
– Ты взял всего одну? Ты взял самую мелкую? Идиот!!!
– Ну вот, опять все надо мной издеваются! Ну объясните мне, в чём ошибка?!
– В твоей ДНК, Баттерс.
– У меня в ДНК тоже что-то неправильно, раз меня пацаны бросают! – снова завелась Вэнди. – О Стэн, почему ты ушёл? Почему ушёл с Кайлом?
– Вэнди, Стэн любит тебя! – Баттерс решил спасти их любовь. – Он много раз говорил, что ты такая почти одна на свете!
– На какой ещё Свете?!
– Блин, он имел в виду, что ты такая почти одна в мире!
– А можешь дословно повторить?
– Могу, если тебе от этого легче станет, – честный Баттерс помялся, но соврать не решился. – «Вэнди стерва, каких мало»– говорил он.
– Стало легче? – участливо поинтересовался Картман.
– Не стало! О боже, что же я сделала не так?! – продолжила изливать душу Вэнди.
– Известно, что… Он тебя, наверное, уже второй год на потрахаться разводил, а максимум чего добился, это жим-жим по подъездам. Вот и стал пацан голубее Мексиканского залива, что ты хотела?
– Ыыы! Как же он теперь будет жить?
– Да с ним-то нормально всё будет. Ну будут они с Кайлом пялить друг дружку в дымоход и проклинать баб почём зря. Подумаешь, большое дело!
– Да, большое!
– Нифига! Там дела того 4 дюйма максимум – я проверял.
– Ы-Ы-Ы!!!!!!!!!!!!!
– Ой, ну из-за этого точно не стоит расстраиваться! Уже поздно расстраиваться-то…
– И вообще, у тебя и этого нет! – выдал Баттерс.
– Баттерс, ну ты и лох, – констатировал Эрик.
– У меня больше по модулю, понял?! – взвилась Вэнди.
– Не понял…
– Вырастешь – поймёшь. Или у родителей спроси.
– А где наши родители? Ты обещал, что они будут здесь!
– Ну, мы ещё в сортирах не посмотрели. И особенно под кроватями.
– Здесь нет наших родителей! И здесь нет Стэна!!! А есть только гнусный Картман, который врёт, что всё будет хорошо!
– Ты не веришь мне, Вэнди? Не веришь мне?! Твое подозрение оскорбительно! Моя порядочность не подлежит сомнению! Я даже своей родной маме платил за её молоко!
– А где ты деньги брал?
– У мамы, где ж ещё. Мы с ней договорились, что она мне будет платить за оценки: за пятёрку – пять долларов, за четвёрку – четыре, ну и так далее. Жаль только, больше одного-двух долларов в день заработать обычно не получалось…
– ХЫ-ы-ы!!!
– Вэнди, ты плачешь или смеёшься? – Баттерс озадаченно потёр затылок.
– И то и другое! Картман, ну ты и гад! У меня горе, а ты меня смешишь! Ой, не могу! Один-два доллара в день! Ну ты и олух!
* * *
– Я был таким дураком, Кайл! Самым большим дураком на свете!
– Да ладно тебе, Стэн. Картмана тебе всё равно не догнать.
– Зачем я отправился в этот долбанный поход?! Я потерял всё – школу, дом, семью, даже бабу оставил с Картманом!
– Но у тебя есть я! Ты же знаешь – старый друг лучше двух подруг!
– Родители, наверное, волнуются!
– Это точно, – подтвердил Токен. – Небось все морги уже обзвонили!
– И вытрезвители, – добавил Клайд.
– И тюрьмы!
– И публичные дома!
– И гей-клубы!!!
– Кайл, ну ты уж совсем. Зачем думать о самом худшем?
– Мои тоже, наверное, думают, что я дуба врезал, – вздохнул Клайд. – Или в запой ушёл, что ещё хуже.
– А мои уверены, что я занимаюсь где-нибудь чизингом.
– А обо мне точно думают, что я курю!
– А меня 100% подозревают, что я матом ругаюсь!
– Да, не повезло нам, пацаны. Одному Картману хорошо. О нём мама не волнуется – она знает, что он либо в сортире сидит, либо мир пытается уничтожить, либо одно из двух.
– Тогда как он сейчас с Вэнди! С моей Вэнди! Зачем я её оставил? Ради кого? Чего я тут не видел?
– А чего ты там не видел?
– Там я ничего не видел. Она мне не разрешает даже заговаривать об этом!
– Стэн, ну ты и лох! Мужик должен общаться с подругой всего двумя фразами. Первая это «Дай пожрать!».
– А вторая «Я хочу тебя»?
– Нифига! Вторая это «дай пожрать спокойно».
– Вам с ней надо расстаться! – уверенно сказал Кайл. – Она – баба, ты – мужик. Вы разные совсем…
– Кстати, мы уже пришли.
– А куда это мы пришли?
– В амбар, естественно. Тут танцы будут, бухло и, главное, мамаша Картмана – значит, все наши тоже здесь.
– Не грусти, Стэн! Сейчас зайдём, выпьем, девчонку какую-нибудь снимем…
– А я вообще тебе так скажу: плюнь ты на этих баб! – авторитетно заявил Кайл. – И разотри!
– А лучше – раза четыре! – поправил его Кенни.
– Взбодрись, Стэн! Не кисни!
– Точно! А чтобы не киснуть – надо квасить!
– Вы не понимаете, пацаны… Я думал, что у нас с ней любовь! – промямлил Стэн.
– Перепутал, Стэн. – Почесался где-то в районе ремня Кенни. – Про любовь – это в индийских фильмах. А в реальной жизни никакой любви не существует. Только секс!
– Скажи по-честному, Стэн, а у тебя хоть раз с девчонкой было?
– С девчонкой – ни разу, – печально ответил Стэн.
– А с кем тогда было? С мальчишкой?
– Знаете, пацаны, – прищурился Стэн. – Теперь я понимаю, почему моего папашу так тянет в запой уйти. Потому что в трезвом виде вытерпеть друзей совсем невозможно! Эй, официантка! Дай-ка мне пива!
– Эй, Стэн! Что ты делаешь? От пива же живот!
– Нифига! Живот не ОТ пива, а ДЛЯ пива! Ох, а пиво сегодня пенистое!
– Опять ты со своей латынью…
– Стэн, ты так похож на своего отца! – печально заметил Кайл.
– Эй, Марш! – раздался позади незнакомый женский голос.
– Блин, вот стоило немного выпить, и меня уже принимают за моего папу…
– Привет, Марш! Помнишь меня?
– Машка? – предположил Стэн.
Ба-бах!
– Ой, блин, больно-то как!
– Да, Стэн, время ушло безразвратно.
– Эй, Марш! – раздался позади другой женский голос.
– Ленка? – опять попытал счастья Стэн и опять неудачно.
– Я Машка!
Ба-бах!
– Стэн, ну ты и лох! Научись уже баб не по именам, а по кличкам называть, чтобы потом не путать. Ну там рыбкой или зайкой.
– Фу! Если я буду их так звать, то все подумают, что я не крутой! А кроме того, это ж не я, а мой папа!
– Действительно. Значит, твой папа лох.
– Ну тогда научи папу называть баб например «шлюшкой», ну или «сучкой».
– Вот папа Баттерса называет свою жену «попугайчик».
– А она его зовёт просто – «попка».
– Логично.
– Стэн, может хватит пиво дуть?
– Ты поставь на «Пепси» крест, пиво – поколенье NEXT! И-ик! Пацаны, сейчас спою. Или расскажу стихотворение.
– Не смей!
– Нет уж, слушайте:
Долго грустил и сидел я, понурясь,
Под сакурой милой,
Долго я спрашивал с гор проносившийся ветер:
«Разница в чём меж людьми
И жильцами свинарников тесных?»
Выпив три литра сакэ, точно понял:
Разницы нет никакой.
* * *
– Картман! Тебе не дано понять меня!
– Да я тебя насквозь вижу, Вэнди!
– И чего там? – спросила Вэнди с беспокойством.
– Да ничего интересного. Внутренности одни… – отмахнулся Эрик.
– Тебе никогда не понять, что я чувствую! Внутри меня зыбкая пустота, которую не способно заполнить ничто!
– Да, мне это знакомо. Каждый день перед обедом я чувствую примерно то же самое. Перед ужином, впрочем, тоже. Это я ещё про завтрак не упомянул!
– Ты не способен понять, что такое любовь!
– Это как раз понятно. Влюбиться – это как в штаны наложить. Все это видят, но лишь ты один ощущаешь на себе это тёплое чувство.
– Какие же вы, все мужики, грубые и бесчувственные хамы! Особенно Стэн! Мы с ним всё время ссоримся! Вот, например, я хотела надеть на нашу свадьбу красивое белое платье с розовым бантиком…
– А он не хотел надеть платье с бантиком? Наглее-е-ц…
– А он, наглец, вообще жениться не хотел.
– А ты, Эрик, надел бы платье ради любимой девушки? – заинтересовался Баттерс.
– Ни за что! Я никогда не буду надевать платье!
– Это радует, – облегчённо вздохнула Вэнди.
– Потому что платье меня полнит!
– Тебя полнит не платье, а что ты жрёшь по восемь раз в день, – Вэнди опять нахмурилась. – Тебя никогда никто не любил!
– Да, это правда. Ну и что? Жизнь без любви – всё равно что орбит без сахара.
– Дурак! Глупый, глупый дурак! Если бы ты мог понять, чего ты лишён!
– Так объясни!
– Это нельзя объяснить! Можно только… показать.
– Так покажи!
– Но… я не знаю… ведь Стэн! Мы с ним ещё не расстались!
– Да пошли ты его! Спорим, он жизнь за тебя не отдаст! Предложи ему!
– Толковый план, – почесал в затылке Баттерс. – Если не отдаст, его можно будет на законных основаниях кинуть. А если отдаст – кому он, покойничек, нужен?
– А то! Это, Баттерс, называется «боевая женская логика». Я владею ею в совершенстве!
– Эх, Картман… Тебе не понять – влюблённые бесстрашны и отважны. Они как птицы пролетают самый яростный огонь, не опалив крыльев. Но если любовь умирает, силы оставляют птицу, и она сгорает. Дотла…
– Ы-ы-ы…
– Картман, ты чего?
– Птичку жалко…
– Эрик!!! Ты способен быть серьёзным?
– А ты разве серьёзно веришь во всю эту чушь про любовь?
– Конечно! Я посвящаю Стэну все свои мысли, чувства и даже песни!
– Хотя ему они не интересны…
– Вот послушай!
Вэнди:
Не отрекаются, любя.
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать Тебя,
А Ты придёшь совсем внезапно!
Я перестану ждать Тебя.
Стэн:
Не отрекаются, любя,
От пива пенного весною,
Его люблю я, как себя,
В придачу с воблою сухою!
Его люблю я как себя.
Вэнди:
А Ты придешь, когда темно,
Когда в окно ударит вьюга,
Когда припомнишь, как давно
Не согревали мы друг друга.
Да! Ты придёшь, когда темно.
Стэн:
А Кайл придёт, когда темно,
С собою принесёт креветок,
С ним пиво пьём уже давно,
И не хотим ни жён, ни деток.
Как хорошо, когда темно.
Вэнди:
И так захочешь ТЕПЛОТЫ,
Не полюбившейся когда-то,
Что переждать не сможешь Ты
Трёх человек у автомата!!!
Вот так захочешь теплоты!...
Стэн:
Но вдруг захочется ПОССАТЬ,
От выпитого, блин, на шару,
Что трудно будет переждать
Трёх человек у писсуара –
Вот как захочется поссать!!!
Вэнди:
За это можно всё отдать!
И до того я в это верю,
Что трудно мне Тебя не ждать,
Весь день не отходя от двери...
За это можно всё отдать!!!
Стэн:
За пиво можно всё отдать!
И до того я в это верю,
Что пять минут могу я ждать
Его у магазинной двери…
За пиво можно всё отдать!!!
Вэнди и Стэн (хором):
Не отрекаются, любя,
От пива пенного внезапно,
Его люблю я как себя,
Давай упьёмся пивом завтра,
Не отрекаются, любя,
Не отрекаются, любя.
* * *
– Мы нашли! Вот он, папа Стэна! Давай, Стэн, спроси его!
– Да как-то неудобно…
– Неудобно – это когда соседские дети на тебя похожи. Давай!
– Э… сэр! Разрешите вас спросить?.. Что вы можете сказать про путешествия во времени?
– И-ик! Я сегодня не такой, как вчера… А вчера я был ВАЩЕ никакой…
– Да он же нажрался!
– Кто нажрался? Я нажрался? Я напился, а не нажрался!
– Рэнди… Мистер Марш! – в отчаянии воззвал Токен. – Вы что-нибудь знаете о машине времени?
– Ко-о-нечно! – заплетающимся языком пробормотал Рэнди и поднял вверху бутылку водки. – Это она и есть. Выпил – и уже завтра!
– Я серьёзно!
– Если серьёзно, детишки, то мы все одной ногой стоим в будущем, а второй остаёмся в прошлом. А между ног у нас – страшная действительность!!!
Рэнди заметно помрачнел и залпом выдул стакан водяры, после чего мрачно уставился на Стэна.
– Эй, пацан!
– Папа… То есть – мистер Марш! Что вы хотели?
– Что ты пьёшь? Пиво? Фу, позорник! Ты же уже не маленький! Иди сюда, сынок, папочка научит тебя пить правильно!
– Не водкой единой пьян человек!
– А я не пью! Я – опохмеляюсь! И вообще: не учи отца – и баста!
– Ага, постоянный опохмел плавно переходит в длительный запой…
– Чёрт возьми! – тихонько прошептал Кайл, видя, как Стэн и Рэнди Марши в обнимку садятся за столик и заказывают ещё бухла. – Мама Стэна точно никогда его папе не изменяла! Он так похож на своего предка – просто копия! Сразу спелись!
– Стэн! Рэнди! Хватит бухать! – попытался остановить их Кенни.
– Солдат пьёт – служба идёт! А мужик пьёт – семейная жизнь идёт!!!
– Вы поймите, что водка губит вас!
– Ну так мы её тоже не жалеем!
– Нужно спасать пацана! Давайте вызовем маму Стэна!
– Точно! Где она может быть?
– Говорят, сегодня какой-то именитый русский режиссёр-оскароносец устраивает презентацию в доках Южного Парка, может она там?
– Не, у них сегодня Женский День. Мне даже выдали его повестку! – похвастался Кенни и начал читать вслух. – «Повестка Женского Дня Южного Парка. Пункт первый: Все мужики – козлы! Пункт второй: Совершенно нечего надеть! Пункт третий: Разное.»
– О-о-о! Вот он! – Кайл довольно потёр руки. – Вождь краснокожих по кличке «Бегущая Вода». Вот он подходит к мамаше Картмана, они знакомятся!
– Да, сейчас придёт Шеф и отобьёт её. Картман столько раз об этом рассказывал…
– Надо этого не допустить! Пацаны, отвлеките Шефа! Я хочу, чтобы этот индеец засадил мамаше Картмана! Это и есть мой план!
– Да, я бы тоже не отказался позырить на это дело! – восхитился Кенни. – Толковый план.
– Да не в этом дело! Если у Картмана изменится отец, то и характер может поменяться! Или Картман вообще исчезнет нафиг! Давайте, действуйте!
– Привет, Шеф! – хором поздоровались Клайд, Токен и Кенни.
– Здорово, детишки! – такой знакомый и родной баритон Шефа чуть не заставил ребят прослезиться. Хотя, быть может, дело было в сигаретном дыме. – Как оно?
– Плохо!
– Почему плохо?
– Там взрослый мужик спаивает нашего одноклассника!
– Вот они, голубки!
– Мы не голубые! – обиделся Рэнди. – Мы просто синячим.
– Рэнди! – Шеф хмуро уставился на мистера Марша. – Это опять ты и опять пьяный! Сколько можно жрать водку?
– Не надо гнать! Я её смешиваю с соком!
– С каким ещё соком?
– С желудочным, естественно, – ответил Рэнди. И немедленно выпил.
– Да ещё ребёнка решил напоить! – стукнул кулаком по столу Шеф.
– И-и-к! Алкоголь в малых дозах – безвреден в любом количестве. Миллионы мужчин не могут ошибаться! Ик! Вот хотя бы у Гаррисона спроси, он учитель – он знает!
– Эй, Гаррисон! Сюда иди. В чём, говоришь, безвреден алкоголь?
– В трусах!
– Чё?
– Все мои деньги – в трусах! Золото – в поясе, чеки – за подкладкой пиджака, а в левом носке – брошки, кольца, серёжки… Забирай всё!
Гаррисон запрыгнул на стол и принялся судорожно пытаться избавиться от ряда фрагментов одежды одновременно. Шеф и ребята озадаченно переглянулись и немного отступили. Зато среди посетителей послышались аплодисменты и одобрительный свист.
И тут погас свет. Музыка тоже вырубилась, и в тишине лишь раздавалось бульканье наливаемой водки (10 шт.), звуки поцелуев (12 шт.), звуки пощёчин (11 шт.) и отчаянный шёпот «Мистер Шляпа, ты где?» (1 шт.)
Потом добавилось пыхтение индейца и радостное повизгивание миссис Картман.
План Кайла начал осуществляться.
* * *
– Венера сегодня яркая, – прошептал Эрик, запрокинув голову к небу.
– Картман, ты чего? Над нами потолок!
– Венера сегодня яркая, – повторил Картман, не обращая внимания на собеседников. – Необычно яркая. Она зовёт, влечёт и манит в мир любви, прекрасный и чарующий…
– Если он прекрасный, почему мне так плохо?
– Я тебе одну серьёзную вещь скажу – ты только не обижайся. Знаешь, почему у тебя все так сложно? Ты идеалистка в любви и в дружбе. Идеалистка и максималистка. Ты во всем жаждешь абсолютного совершенства. Уж любовь – так Любовь, дружба – так Дружба, и чтобы никаких полумер, и чтобы всё с заглавной буквы. Если жить – так на всю катушку, если любить – так прекрасную и недоступную звезду, если убивать – так всех евреев до единого…
– Картман!
– Ой! Это я так… о своём. Впрочем, я тоже такой. Возможно, это из-за того, что Марс встаёт над горизонтом… Надо уходить! Быстрее!
– Но мы же не расплатились!
– Именно поэтому! Бежим!!!
Но было поздно – в дверном проёме возникла фигура бармена с перевязанной мокрым полотенцем макушкой.
Картман рванулся к двери, но бармен щёлкнул потайным тумблером под крышкой стола, и дверь захлопнулась. Картман зигзагами понёсся к окну, кряхтя взобрался на подоконник, но ставни чуть не оттяпали ему пальцы, лязгнув сверху вниз, отрезая и этот путь к отступлению. Эрик сиганул с подоконника через голову бармена, явно намереваясь уйти через камин в дальнем углу. И это у него почти получилось, но, втиснувшись в трубу, толстяк застрял в ней, нелепо суча ногами. Бармен невозмутимо раскурил трубку, и меланхолично заявил:
– Ты попал, брат. Я уже легавых вызвал. Потому как не по понятиям ты себя ведёшь!
Он подошёл к камину, ухватился за брючный ремень и выдернул Картмана из трубы. Тот с грохотом повалился на землю, приподнялся на одной руке – чумазый как черт, отёр лицо и выпалил:
– Не брат ты мне, порчак бледнолицый! Огненной водой барыжишь, туфту заряжаешь, последнюю пайку отныкиваешь! А мы целый день не кимарили, целую ночь не киряли! Это ж беспредел – прямо у помойки шлюмку у Фан Фанычей отымать...
Бармен на несколько секунд застыл, поражённый знанием уголовной терминологии. (Откуда ж ему было знать, что предки Картмана по линии вождя "Бегущая вода" пару сотен лет мыкались по резервациям и прочим концлагерям, куда их определили демократичные американцы. А за такой срок уголовная феня входит в плоть и в кровь - и в гены.) Воспользовавшись этим, Картман метнул в бармена кочергу, предусмотрительно притыренную из камина. Каким-то чудом бармен сумел увернуться – и кочерга вдребезги разнесла стопку бутылей за стойкой бара. Бармен позеленел, подскочил к стойке и принялся швырять в Эрика оставшиеся бутылки. Но Картман успел откатиться в сторону и швырнуть в неприятеля табуреткой, которая развалилась в воздухе на десяток частей и нанесла бармену массированный урон в области паха и других, куда менее важных частей тела (типа глаз, ушей и рта). Теряя сознание от боли, тот успел запулить в Картмана вазой, вилкой и крышкой рояля, в ответ получил в многострадальную голову банкой с икрой заморской, баклажанной. Сознание оставило бармена вместе с последним ударом по почкам. Картман склонился над поверженным врагом и прошипел:
– Не на того напрыгнул, штымп размолоченный! Моё кунг-фу сильнее твоего! А сейчас и мой кошелёк станет толще твоего! – Картман принялся за обыск тела.
– Эрик, как ты можешь! – Вэнди наконец вышла из ступора. – Это же воровство чистой воды!
– Это воровство денег, а не воды, – поправил её Картман, продолжая рыться у бармена в барсетке.
– Эрик! Неужели ты способен честь четвероклассницкую замарать? – отчаянно воззвал Баттерс. – Разве этому нас на чемпионате по реслингу учили?
– Да, ты прав, – согласился Картман, поднимаясь на ноги. – Мой сэнсей всегда говорил мне: «Никогда не применяй кунг-фу в корыстных целях! Убивай только ради удовольствия!»
– Эрик, ты молодец! Я всегда знала, что в тебе есть что-то хорошее!
– Тем более что кошелька у него всё равно нет.
– А-а-а!
– А теперь, быстро…
– Расходитесь, расходитесь! Не на что тут смотреть!
– Блин, это же полицейский Барбреди! Быстро, двигаем отсюда!
– А вас, детишки, я попрошу остаться. Тут жалоба на вас поступила. Дескать, вы не заплатили за ужин, устроили в баре дебош, подделывали деньги, собирались уничтожить мир и не соблюдали копирайты…
– Я соблюдал! Что ж я, изверг какой?
– Давай, колись! – рявкнул Барбреди.
– Полицейский требует от Эрика стать наркоманом, – прошептал шокированный Баттерс. – Куда катится мир?
– Чистосердечное признание, сынок, облегчает совесть!
– Но увеличивает срок. Причём хорошо-о-о увеличивает. Очень хорошо-о-о-о…
На столе чистый лист. Он помятый, но чист.
Его в принтер цветной я засунул,
Бакс заманчиво звал, чтобы я рисовал,
Чтобы жизнь в него ценную вдунул.
Я на кнопку нажал, принтер вмиг зарычал,
Но портрет получается странный,
В президента овал будто кто-то насрал,
Вместо Франклина – морда Обамы!
Ай-яй-яй-яй-яй!
Денюжка мечты,
В этот вечер не со мной осталась ты!
Я тебя нарисовал, я тебя нарисовал.
Только мент тебя поганый отобрал.
Я не верю, но меня сажают вновь
За такую, за мою к тебе любовь,
Я без бабок жить устал,
Баксы я нарисовал, баксы я нарисовал!
– О как? Так, парень, давай отойдём в сторонку. Потому что это не попытка уничтожить мир – всё куда хуже! Это воровство чужой песни, то есть расхищение интеллектуальной собственности, грубо говоря – пиратство!
– С чего вы взяли, что в этой песне было хоть что-то интеллектуальное?
– Палачу расскажешь!
– Может, прокурору?
– Ага, разбежался! Прокурор нужен для заурядных дел, типа всяких там маньяков или организаторов массовых убийств. Но то, что сотворил ты – это серьёзное дело, насквозь политическое! Честно говоря, я тебе, парень, не завидую.
– А вы имеете право расследовать подобные дела? – прищурился Картман.
– Нет… – сник Барбреди. – Это дело ФБР. А я, максимум что могу – это пиццу вашу недоеденную изъять. И съесть.
– Что же, пожиратель пиццы – нам придётся распроститься. Чао!
– Одну минуту! Я должен сообщить твою фамилию в ФБР. А предъяви-ка документы!
– Да пожалуйста. – Картман протянул полицейскому бумажный конверт.
– «Дрянные школьницы – 3»? – удивился тот. И спрятал конверт с диском в карман.
– Ой, это я перепутал. – Картман протянул другой конверт.
– Так-так, «справка дана Стэну Маршу в том, что он действительно не имеет никаких документов, подтверждающих его личность. P.S. Это тоже не документ, а просто бумажка. P.P.S. Мистер Мэкки – голубой.
– Хмм… Похоже на правду, мистер Марш. – Барбреди почесал в затылке и вернул конверт.
Картман довольно улыбнулся. Он прекрасно знал, что лучше всего запоминается именно последняя фраза.
– Так, а кто это с тобой? – вновь преисполнился подозрительности Барбреди.
– Это Вэнди! Она со мной… Она моя девушка!
– Непохоже что-то. Смотрит она на тебя как-то не так.
– Да видите ли, я сегодня пытаюсь затащить её в постель, а она делает вид, что ломается…
– Так, а сейчас я её сам спрошу. Эй, девушка! Подойдите сюда!
– Да, Вэнди, подойди!
– Скажите, а вы правда любимая девушка… напомните мне имя…
– Скажи, ты правда любимая девушка Стэна Марша? – встрял Картман и умильно захлопал ресницами.
– Да! Конечно! – рявкнула Вэнди. Картман расслабился, но зря – потому что Вэнди сразу добавила: – А вы видели Стэна?
– Да, видел, – удивлённо ответил Барбреди и посмотрел на Картмана. – Мы даже общались.
– Общались, общались, – быстро подтвердил Картман.
– Когда? – вновь спросила Вэнди.
– Только что, – озадаченно ответил Барбреди.
– Только что?
– Да, совсем недавно, – вновь встрял Картман. – Не то чтобы давно, верно?
– И где же?! – Вэнди начала раздражаться. – Где он был?
– Тут. – ответил Барбреди, поглядев на Картмана.
– Да-да, буквально в двух шагах, – вновь добавил Эрик.
– Ну и где же он?
– Кто? – Барбреди окончательно запутался.
– Вот именно: кто? Кто хочет чашечку чая? – Картман попытался сменить тему.
– Мой парень, Стэн. Где он сейчас?
– Да, где? – театрально заломил руки Картман. – Где тот Стэн, тот милый романтик, которого ты любила всем сердцем? Он изменился навсегда!
– Эрик!!! – громко завопила Вэнди.
– Эрик? – Картман на миг осёкся, но внезапно его озарило: – А наш малыш Эрик в школе, дорогая!
– Что?!
– Да, я дал ему с собой сырных подушечек и посадил на автобус. Наш сынишка так любит поесть – весь в меня!
– Если у него комплекция похожа на твою, то поесть он точно любит, – Барбреди оглядел Картмана с ног до головы. – Это, безусловно, подтверждает…
– Да что вы все несёте?! – обиделась Вэнди.
– Давай-ка, зайчик, угости всех нас чаем, – Картман попытался её спровадить.
– Я тебе не "зайчик"!
– Вы извините, офицер, – обратился к полицейскому Картман. – У неё был трудный день.
– Эрик!!!
– А Эрик придёт после школы, дорогая, – безумно ласковым тоном пропел Картман.
– Что?! – Вэнди почувствовала, что нервы у неё начинают сдавать.
– Если его опять не оставят после уроков. Наш Эрик такой сорванец! Представляете, недавно он приковал третьеклассника к флагштоку, сказал, что отравил за завтраком его молоко, после чего дал ему ножовку…
– Ты сегодня заткнёшься?!
– Зайчик, почему ты со мной так разговариваешь?
– Всё! Уйди от меня, а ещё лучше – катись к своей мамаше!
– Я вижу, у вас семейная беседа, – заметил Барбреди. – Я, пожалуй, пойду.
– Толковое решение.
– Нет-нет, офицер! Останьтесь, я прошу! – вскричала Вэнди. После чего, обратившись к Картману, рявкнула: – А ты уйди с глаз моих! Или я тебя отлуплю, как в прошлый раз!!!
– Всё, понял, ухожу, – Картман начал отступать. – Не сердитесь на неё, офицер. Вы ж понимаете – я пытаюсь её… того, а она делает вид, что не хочет. Всё как всегда.
– По-моему, Вэнди, не стоило вам так уж налетать на него, – примирительно сказал Барбреди.
– Дурак проклятый! – всхлипнула Вэнди.
– Все мы иногда раздражаем друг друга. К тому же у вас такой нервный день, – Барбреди подал ей платок. – Ничего, обниметесь, поцелуетесь, и всё придёт в норму.
– "Обниметесь, поцелуетесь"?! – оторопела Вэнди.
– Самое верное средство. Так что действуйте, как наметили – залезайте с ним в койку и не вылезайте как можно дольше.
– Не намечала я ничего подобного! – возмутилась Вэнди.
– Ну, неважно. Значит, он наметил.
– Он?! Чтоб я с этим придурком легла в койку? Да ни за что на свете!
– Прискорбно слышать.
– Я вообще подобных удовольствий себе не позволяю!
– Совсем прискорбно.
– Или вы думаете, я на такое способна? – с негодованием спросила Вэнди.
– Честно сказать, не знаю.
– Да если допустишь это даже в мыслях – всё, отношениям конец!
– То есть, вы хотите сказать, что вы с ним … никогда? – оторопел Барбреди.
– Конечно!
– Но позвольте – а как же паренёк? Эрик! Вы же его как-то, тем не менее, завели!
– Я? Да вовсе я не думала заводить этого идиота! Он сам завёлся. Он себя так ведёт, так его вообще убить хочется!
– Что вы такое говорите?! У парня сейчас период, когда ему особенно необходима женская ласка, и чем больше, тем лучше.
– Что?!
– Я тут знаю одну даму – её зовут Лиэн Картман, – смущённо предложил Барбреди. – Думаю, она могла бы вас кое-чему поучить.
Гневную отповедь девушки прервала трель её мобильного телефона.
– Алло! Стэн, это ты? Наконец-то!
– Да, это я. – раздался приглушённый голос Стэна. – Как там дела?
– Тут дурдом! Я с полицейским общаюсь, он мне такое предлагает, ты не поверишь…
– Потом! Лучше скажи – как там Эрик?
– А наш Эрик, похоже, напился как свинья! – зло выкрикнула Вэнди.
Барбреди удивился.
– А может, накурился травки! – продолжила Вэнди свои жалобы.
Барбреди пришёл в ужас.
– Чем скорее мы от него избавимся, тем лучше!!!
Барбреди начал осторожно пятиться к двери.
– Всё из-за того, что его мать – шлюха, а отец – вообще неизвестно кто!!!
Барбреди выпучил глаза и увеличил темп отступления, но столкнулся с саркастически улыбающимся Картманом.
– Ты! – возмутился полицейский. – Ты не занимаешься воспитанием сына, и бабу свою распустил! Ты арестован за безответственное отношение к семье и браку!
– Ну, подходите! – встал на дыбы Картман. – Но предупреждаю: я знаю кунг-фу! Каратэ! Дзюдо! И ещё десяток китайских слов!
– Вы имеете право молчать. Всё, что вы скажете, будет использовано против вас!
– Синхрофазотрон!
– Чего?
– Хрен вы используете против меня синхрофазотрон!
– Да я тебе сейчас уши надеру! Ой… Что это? Да, ты победил! Твоё кунг-фу сильнее моего!
– Лучше нету каратэ, чем заряженный ТТ.
– Не надо!..
– Прошу прощения!.. Очень извиняюсь, что два раз наступил вам на рубашку и один раз на костюм в целом! – вежливо сказал Картман и ещё немного попрыгал.
– Э… офицер, – Вэнди обратила внимание на происходящее. – Уже уходите?
– Д-да, у меня дела, – сглотнул Барбреди, на четвереньках подбираясь к спасительному дверному проёму. – А что касается вашего Эрика, мой вам добрый совет. Будет плохо себя вести, снимите с него штаны и дайте ему – да как следует! Чтоб запомнил!
– Твою ж мать!!! – бутылка с пивом смачно разбилась о закрытую дверь.
Продолжение следует...
@темы: юмор
-
-
03.12.2010 в 02:04Убило)